В Североуральской геологоразведочной экспедиции несколько лет работал Александр Викторович Виноградов. Вот его воспоминания.
«В марте 1966 года мой отпуск после работы в Саранпауле завершился, и я пришёл к начальнику Североуральской комплексной геологоразведочной экспедиции Вере Абрамовне Ривкиной. После разговоров за жизнь она мне сказала, что направит меня техническим руководителем Карпинской партии, где возникла необходимость проведения горноразведочных работ тяжёлого типа, а также имелись некоторые проблемы с колонковым бурением. Но перед этим я должен в отдалённом селе Всеволодо-Благодатское пробурить пару скважин на воду и оборудовать их ручными штанговыми насосами. От этого села она избиралась депутатом горсовета, и эти скважины на воду были её обещанием. Договорённость о выделении самоходной буровой установки с трестом «Бокситстрой» уже была, а насосы и буровой инструмент надо было изготовить в ЦРММ экспедиции.
Поехал в управление механизации треста смотреть буровую установку. Это была старая знакомая ЗИВ-150 на шасси ЗИЛ-151, но вместо промывочного поршневого насоса на платформе стоял компрессор КСЭ-3М, т. е. вместо промывки скважины применялась продувка сжатым воздухом. Да они и бурили не скважины, а просто делали метровые дырки в земле для разных нужд строителей. Поэтому для бурения полноценной скважины даже метров на 20–30 надо было подготовить весь инструмент.
Составил заявку на нарезку нужных колонковых и обсадных труб, набор для монтажа насосов и дал заявку начальнику ЦРММ А.Локтину. Это был опытный человек, который стал работать на этой должности сразу после окончания войны и демобилизации из армии, и всё понимал с полуслова. Заказ сделал точно в срок, а всё готовое типа переводников, коронок и ключей я получил на складе. На другой день пригнал установку, загрузил всё железо и выехал во Всеволодо-Благодатское.
Это очень красивое древнее село, которое стоит недалеко от массива Денежкин Камень. Я там бывал многократно в детстве и юности, когда мы пацанами ходили рыбачить на озеро Светлое.
Надо было выбрать место для скважин. Можно начать с нуля, но я подумал, что лучше углубить пересохшие колодцы, раз там была вода, то она есть и где-то в глубине. Расчёт оказался правильным. После того, как скважину углубили на 20 метров, ударила водо-водяная эмульсия, и получилось что-то вроде эрлифта. Колодец стал наполняться водой. Но через 3 метра бурения инструмент был прихвачен буровым шламом, который из колодца никуда не мог выйти.
Отсоединили штанги через аварийный переходник, и в скважине осталась колонковая труба длиной три метра и с отверстием в верхнем переходнике около 2 см в диаметре. Решил садить на эту аварийную трубу штанговый насос и прокачать скважину. Тут ещё подошли местные жители, которые с нетерпением ждали воду, и процесс откачки и очистки пошёл очень быстро. На другой день из скважины уже выходила абсолютно прозрачная вода прекрасного вкуса. То же сделали и со вторым колодцем, но там мы успели выдернуть буровой инструмент до его прихвата.
В апреле начиналась моя работа в Карпинской партии, меня представила сама В.Ривкина. Партия базировалась в посёлке Веселовка, что примерно в 8 км от Карпинска – центра угледобычи на Северном Урале. В посёлке был угольный разрез, работы на котором уже заканчивались. Геологоразведчики же заняли базу бывшей Тотинской партии.
Основной объём буровых работ производился на Валенторском меднорудном месторождении. Четыре буровые бригады занимались детальной разведкой. Две бригады работали на поисковых работах на медь и доразведке Тотинского месторождения бокситов. В колонковом бурении новинкой для меня оказались алмазные коронки. В те годы только-только начиналось их широкое внедрение вместо дробового бурения, что значительно повысило скорость бурения и качество работ.
Дорога на Валенторку шла сначала по неплохому тракту на Кытлым, потом сворачивала на лесовозную трассу на посёлок лесорубов Каквинские печи, и дальше до самого участка было ещё 12 км бездорожья. Но там в любое время года проходили вахтовки ГАЗ-63 с ведущим передним мостом (не говоря уже про ЗИС-151), а позднее и ЗИЛ-157. На Каквинских печах любая машина останавливалась около магазина, и люди покупали белый хлеб. Это было что-то неестественно вкусное, пышное! Буханку можно было сжать, и она распрямлялась в первоначальное состояние. Этот хлеб вообще не черствел и долго хранился. Такого хлеба я больше нигде и никогда не видел. Вероятно, была мука из пшеницы твёрдых сортов, без всяких примесей.
Нашим непосредственным куратором с 1960 года (со времени переподчинения партии из Северной экспедиции в Североуральскую) был главный геолог экспедиции В. Новицкий. Его перевели в Североуральск из Карабаша в это же время, так как после преобразования Североуральской бокситовой экспедиции в комплексную возникла потребность в специалистах более широкого профиля, а были только геологи по бокситам. Допекал он сильно своими идеями, коих у него спонтанно рождалось великое множество. Я это ещё заметил в 1960 году, но тогда он на меня напрямую не выходил ввиду моего низкого положения в служебной иерархии.
Как-то, находясь у нас на участке, он стал мне рассказывать, что во время бурения происходит истирание мягких медьсодержащих минералов, и они не попадают в опробование. Поэтому общая картина запасов искажается. Я возразил, что это явление может происходить только в случае, если керн в колонковой трубе крошится на части, а части трутся друг об друга. Но этого у нас не замечалось, т. к. медная руда имела приличную крепость 9 по шкале Мооса, да ещё и при алмазном бурении. Он не стал продолжать этот разговор и вернулся домой. Однако через две недели из экспедиции привезли приказ, где нас обязывали организовать сбор шлама на одной буровой. Но как организовать этот сбор – ни слова. Мы с начальником обратились к В.Ривкиной и А.Атаеву с просьбой конкретизировать или отменить этот приказ. Но оба они не захотели это делать и только пожимали плечами, что не могут отменять требования главного геолога.
В 1967 году задумали начать разработку открытым способом Тотинского месторождения бокситов, но только до уровня грунтовых вод. Соответственно, нам тут же дали задание провести доразведку и уточнить запасы. Для геологического сопровождения этих работ прислали геолога Сергея Григорьевича Струлёва, который когда-то занимался этим месторождением. Это уже был пожилой человек, очень приятный в общении и много знающий. Он написал геологическую часть проекта, я – техническую, а С.Бондарев составил смету. Поехали со С.Струлёвым защищать проект в Уралгеоуправление. Там между делом он взял меня за рукав, сказав: «Пойдём, я тебя познакомлю с Николаем Каржавиным!».
Кто такой Каржавин, мне объяснять было не нужно. Ещё со школы я знал, что он был первооткрывателем бокситового месторождения «Красная Шапочка» и всего бассейна, лауреат Сталинской премии. Николай Акимович оказался уже пожилым человеком в возрасте за 70, с белой головой. Манера разговора была совершенно естественной, свободной. Поинтересовался у меня о делах в партии и сказал, что сам в молодости работал техруком и знает, что это такое. В конце пожелал нам удачи в делах. Меня поразило, что он, будучи легендой в геологии, одновременно был так прост в общении».
В 1998 году Североуральская геологоразведочная экспедиция была ликвидирована. Так закончилась история геологоразведки в Североуральске.
Уходят из жизни и прежние работники: в этом году не стало бывшего старшего диспетчера Б.Лебедева и заведующей химлаборатории Л.Жудиной. В частности, про Бориса Александровича в городском архиве имеется характеристика, подписанная бывшим начальником СУГРЭ Е.Гуткиным: «Профессионально хорошо подготовлен, может самостоятельно решить любой вопрос, относящийся к его деятельности. Работе отдает столько времени и сил, сколько этого требуют интересы экспедиции».
А Любовь Павловна была принята в штат экспедиции еще самой В.Ривкиной. Л.Жудина начинала трудиться секретарем-машинисткой в 1971 году, а потом уже перешла лаборантом в химлабораторию и постепенно выросла до руководителя этого подразделения. Про нее начальник экспедиции В.Новицкий сказал, что это грамотный химик, трудолюбивый и дисциплинированный работник.
Пусть их теперь нет, но они внесли неоценимый вклад в историю нашего города. И хотя оставшиеся ветераны СУГРЭ встречают свой профессиональный праздник с радостью, некоторые печальные моменты остаются.
С.СЕРГЕЕВ.