Жили мы не хуже и не лучше остальных

8 ноября 2019 года свой 80-ти летний юбилей отметила жительница с.Таборы - Нина Николаевна Базылева. С трудом уговорила я её рассказать о своей жизни. Часто мне приходится слышать слова о том, что нечего говорить, ничего особенного не сделали и так далее. А по факту люди, о которых мы рассказываем в газете, очень замечательные и хорошие, каждый достойно проживает свою жизнь. Нужно просто каждого немного подтолкнуть и побудить рассказать о своём прошлом.

Родилась Нина Николаевна в д.Торлино Носовского сельского совета. Сейчас этой деревни уже не существует, лишь в памяти обывателей остались воспоминания прошлых лет.

"Мои дед и бабка в 1902 году приехали из Витебска и основались недалеко от д.Торлино. Три месяца они добирались сюда. В телеге лежала ручная пила, топор и пара вещей. К зиме дед построил свой дом. Потом на свет появилась моя мама. Двое её братьев, мои дядьки - Варлам Ильич и Александр Ильич Анцибулины - погибли на фронте. Я маленькая была, помню, как бабушка сильно горевала, получив печальное известие.

Детей у мамки было четверо, я самая старшая. Как и в любой семье, раз старшая, то по дому, в основном, всё делала я сама. Мама болела, поэтому мне приходилось доить корову, таскать воду, готовить и, в целом, следить за хозяйством. Детство наше было…, даже не знаю, как его и описать. Военное, как у всех: не хуже и не лучше. Бегали, собирали траву, чтобы потом испечь лепешки. Использовали всё, с чего можно было приготовить еду: крапиву, липу, подснежники и другое. Помню, как сейчас, запах и вкус пышек, которые мама нам готовила из полугнилой картошки, которую мы собирали на поле после того, как сходил снег. Мама бережно убирала гнилую кожуру и толкла картошку, после чего жарила лепешки. Каждому делила поровну, оставшуюся часть она убирала на ужин, если бы за раз всё скушали, потом бы ничего не осталось. Трудно было всем и везде. Хоть и маленькая была, а наблюдала, как женщины до 4-х утра под лучиной пряли шерсть. Одна прядет, другая вяжет носки. Всё было для фронта. Каждый стремился внести свою лепту в победу. Ночь вяжут, день работают в колхозе. Никто никогда не плакался и не жаловался на усталость.

Ещё помню, как в военные годы хлеб выдавали по карточке - 200 грамм на человека. Маме кто-то из жалости отдал свою карточку, раз много детей было. Так вот, стою я в очереди в огромных кирзовых сапогах и безразмерной фуфайке, как мне тогда казалось, а мама стояла за мной через пять человек. Дождавшись своей очереди, я трясущимися маленькими ручонками схватила этот хлеб – два тоненьких кусочка и, ускорив свои детские неторопливые шаги, направилась к выходу, так как мама мне строго настрого наказала бежать бегом домой. В это время за всем наблюдал мужчина, он строго выполнял инструкцию – не положено в одну семью две карточки- и всё тут! Даже сейчас чётко представляю его красное лицо. Он схватил меня за воротник. От страха мне казалось, что в воздухе я висела вечность. Он лишь спросил, чья я девка, и велел тотчас отдать эти несчастные тоненькие два кусочка хлеба. Я от страха-то и фамилию свою забыла. Хлеб, который был спрятан у меня за пазухой, предательски выпал, и я не помню, как убежала домой и проплакала весь вечер, так и уснула в слезах. Долгое время я не ходила в магазин, лишь уже после того, как кончилась война, мама меня отправила за хлебом. Я шла и боялась, что мне не продадут его, ведь мама дала мне вместо карточки деньги. Мне свешали две булки хлеба и ещё несколько кусочков черного хлеба, которые я грызла дорогой и громко пела песню. Такая я была счастливая, что страшные годы миновали. Навстречу мне шел сосед, которому я громко крикнула: «Дядя Саша, сейчас мамка с голоду не умрет, Шурка не умрет, Валька не умрет, хлеба глянь, сколько у нас!»- вспоминает Нина Николаевна.

От её рассказа я пребывала в некотором замешательстве. Трудно всё это представить, в голове не укладывается многое. А Нина Николаевна увлеклась воспоминаниями из детства и отметила тот факт, что, несмотря на голод, они – дети войны, никогда не лазили на колхозное поле, где рос горох. «Недалеко от нашего дома жила очень красивая девочка, всегда глядела на неё и диву давалась. А как голод наступил, так она пухнуть начала. Страшно смотреть было. По словам Нины Николаевны, жизнь со временем становилась всё лучше и лучше. В деревню стали привозить товары, продукты. Сахар уже не был таким дефицитным.

В первый класс я ходила всё в тех же больших кирзовых сапогах, а букварь и тетрадку я заворачивала в платок, который перекидывала через руку, и так шла в школу. Лишь в 1949 году мама заказала осужденным, и они мне сшили чемоданчик под учебники. А радости-то сколько у меня было, когда в 1950 году мне мама купила галоши. Это была моя первая обувь! Они были такие блестящие, красивые, мои! Я тогда всем в деревне хвасталась.

 Интересно было слушать Нину Николаевну, не хотелось её перебивать. Она всё вспоминала и говорила обо всём, как вышла замуж в 18 лет, как спустя два года овдовела. Некоторое время она работала телефонисткой, потом на пекарне в д.Чёш, куда их семья переехала после войны. Там она и вышла замуж. Несколько лет  отработала в санатории г.Туринска сестрой-хозяйкой, затем довелось поработать и на фабрике детских игрушек. В 1967 году переехала жить в с.Таборы вместе с тремя детьми: Петром, Натальей и Еленой. До выхода на заслуженный отдых она работала в Таборинском детском саду.

Сейчас Нина Николаевна живёт с дочерью Натальей. «Без дела сидеть не люблю, поэтому, пока дочь на работе, я нахожу себе занятие. Кушать могу приготовить, дров натаскать, пола помыть. Наташа приходит и ругает меня за это, а мне-то что делать?! Не буду же лежать днями. Как всё по дому сделаю, так в 4 часа сажусь у телевизора - моя любимая передача Малахова начинается».

Юлия ФИРУЛЕВА