Недавно шалинцы передали представителям Свердловского областного отделения Русского географического общества древнее оружие, найденное во время сплава и датируемое специалистами IV-VI веком нашей эры. Это первая в регионе находка подобного рода, позволяющая по-новому взглянуть на его прошлое. Впрочем, непостижимым образом артефакты сыграли свою роль и в личной истории участников событий.
Корень удачи
В этой истории всё не вчера началось. В 2011 году четверо жителей Шалинского района Свердловской области Николай Лебедев, Юрий Жуков, Олег Гусев и присоединившийся к ним Дмитрий Брянцев из Екатеринбурга в начале лета предприняли сплав по реке Сылве. Для мужчин это было не только и даже не столько туристическим походом, сколько данью любимому многими мужчинами хобби – рыбалке. Главный приток реки Чусовой в верхнем малозаселённом людьми течении может порадовать уловом хариуса или поджуса, не так часто попадающимися сегодня на крючок.
Во время обустройства бивака на крутом берегу, в выверте (берёзу вывернул с корнем шквал ветра) и нашли оружие. Сначала внимание привлёк торчащий из земли обломок меча, а уж потом, порывшись, нашли и остальное: нижнюю часть лезвия меча с бронзовой гардой, два кинжала, наконечники копья и стрел. Правда, о том, что железо такое древнее, и подумать не могли. Сохранилось-то оно прекрасно! Такой вот счастливый корень оказался.
Первой мыслью практичных селян было приспособить его для личных нужд, в частности – кинжалы переделать под охотничьи ножи. Правда, любопытство взяло верх, и находку сначала решили показать на тот момент обозревателю, а ныне главному редактору газеты «Шалинский вестник» Дмитрию Сивкову.
― Хорошо, что мужики не за наждак взялись, а в редакцию пришли, ― вспоминает Дмитрий Сивков. ― У них не было и малейшего представления об исторической ценности того, что им у руки попало. Когда вывалили мне ржавые железяки на стол, всё твердили про «демидовское железо». Я, хоть и понял, что это не так, но и сам, оказалось, был далёк от истины, когда на первый взгляд отнёс его к временам Сибирского ханства и Ермака Тимофеевича.
«Транссиб» эпохи Великого переселения
Один из главных специалистов в стране по древнему оружию кандидат исторических наук, старший сотрудник сектора этноистории Института истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук Алексей Зыков, к которому журналист обратился за консультацией, практически сразу вынес вердикт: оружие относится к IV-VI веку нашей эры – эпохе Великого переселения народов*.
О том, что на территории Шалинского района некогда обитали племена манси (или, как их ещё называют, вогулов) широко известный факт. Тут даже к историческим источникам не обязательно обращаться – достаточно топонимики: два населённых пункта в районе и река своим названием Вогулка прямо указывают на это. А вот дальше вглубь веков шалинцы особо и не заглядывали. По большому счёту, вообще свою историю они привыкли позиционировать лишь с демидовскими временами. Теперь же появился повод иначе посмотреть на историю родного края.
― Находок, подобных этой, немало в Приуралье и Сибири, есть они и в Прикамье, в частности, относящиеся к так называемой Неволинской археологической культуре** (4 - 9 вв. н. э.), – комментирует Алексей Зыков. – Она сформировалась в Западном Приуралье (Сылвенско-Иренское поречье – низовья реки Сылва в Кунгурском районе Пермского края) на основе местного населения гляденовской археологической культуры и пришедшего из лесостепной зоны Западной Сибири угорского населения.
Так что у историков были все основания предполагать, что проникновение в Прикамье из Приуралья шло, в том числе, и через бассейн реки Сылва: она наряду с Чусовой была своеобразным «Транссибом» I-го тысячелетия. Шалинский оружейный клад может явиться подтверждением этой теории.
Клад в кавычках
По словам того же Алексея Зыкова, подобных находок, относящихся к данному историческому периоду, на территории Свердловской области прежде не было. Есть более ранних и более поздних культур, но только не эпохи Великого переселения народов. Хотя два кинжала были обнаружены в Кокшаровском холме (Сысертский район), но в таком количестве не встречалось. Тем более что Сысертский район находится значительно ближе к Восточному Приуралью.
Конечно, в природе подобные клады существуют, просто их находка – это чаще всего дело случая. Скажем, почему много находок в Западной Сибири? Да потому, что регион с периода освоения углеводородных месторождений стали обширно обживать, что сопровождалось строительством на новых землях, при этом-то и происходили археологические открытия. Или опять же взять Приуралье, там этому способствовало аграрное освоение земель. Это тоже, конечно, дело случая, как и с шалинским кладом, но только с большей возможностью вероятности.
Кандидат исторических наук впервые употребил применительно к находке на берегу Сылвы слово «клад». Но сделал это с оговоркой:
― Конечно же, место, где была сделана находка, необходимо более тщательно изучить. Хотя мне представляется, что повода для того, чтобы раскавычить слово «клад», не будет. Ожидать увидеть какие-то драгоценности на месте данного святилища или захоронения (а думается, что это именно так, судя по сломанному мечу) не приходится. Ребята к концу своего путешествия были буквально нищими, единственное их богатство составляло оружие. Тут будут важны детали культурного слоя, имеющие лишь историческую ценность.
«Нехорошая» история
Вот тут-то началась другая история, но из тех, что не занесешь в анналы. Хотя ей определённо найдётся место в семейных хрониках, потянула же она на основу для литературного произведения.
Кладообладатели не вняли словам историка. Определяющим для них стало то, что это «клад» (читай – «деньги»), без каких-либо скидок на условности. Идея главреда районки передать находку в местный музей также понимания не нашла.
― На какое-то время пути наши разошлись, ― говорит Дмитрий Сивков. ― Хотя я был в курсе, что поиски покупателя оказались тщетны. А потом узнал, что одного из кладоискателей зарезал кухонным ножом закадычный друг, с которым они два десятка лет совместно охотились и рыбачили. Да потом ещё оказалось, что погибший, видимо, отчаявшись найти покупателя, всё-таки попытался приспособить под охотничий нож один из кинжалов. Но из этой затеи ничего не вышло. Мастер, к которому тот обратился, целый абразивный круг сточил, а даже каверн свести с клинка не смог ― лишь ошлифовал его.
Всё это навело журналиста на мысль, что несчастья могут быть как-то связаны с находкой. Историй о «нехороших» кладах немало. Известный экстрасенс, согласившийся проверить оружие древних угров, подтвердил эти догадки и дал своё заключение: кинжалы обладают большой чёрной энергетикой – это жертвенное оружие, и приносились им человеческие жертвы. Совет был один: не пытаться больше поиметь выгоду и от греха подальше либо вернуть железо на место, либо передать в какой-нибудь музей.
презентации романа в областной библиотеке имени Белинского, где автор представил гостям вечера и само оружие, представитель Свердловского областного отделения Русского географического общества Владимир Рыкшин выступил с идей принять оружейный клад для более детального изучения и последующей передачей его в один из музеев Екатеринбурга.
― Мужики отнеслись к этим словам скептически, – признаётся Дмитрий. – Меня же навели на мысль написать роман, в основу которого легла бы эта находка. Так появился исторический детектив «Золотая хозяйка Липовой горы». Судя по откликам коллег, книга удалась. Кстати, она есть в бесплатном доступе на многих интернетресурсах.
«Может, заживём нормально»
Именно книга и дала новый, теперь уже более широкий виток интереса к сылвинской находке. Так на презентации романа в областной библиотеке имени Белинского, где автор представил гостям вечера и само оружие, представитель Свердловского областного отделения Русского географического общества Владимир Рыкшин выступил с идей принять оружейный клад для более детального изучения и последующей передачей его в один из музеев Екатеринбурга.
Передача оружия состоялась в музее истории Шалинского района.
― Теперь, может, заживём нормально, – резюмировал Олег Гусев, подписав вместе с Дмитрием Сивковым акт приёма-передачи.
Всё остальное можно пока охарактеризовать обычными в таких случаях словами: «…но это уже совсем другая история». И она действительно другая. И её ещё только предстоит написать. Уже сейчас понятно, что сделать это будет непросто. Так появилась версия, что оружие следует датировать более ранним временем – III веком н.э. и отнести не к уграм, а к сарматам. Всё это, конечно, требует детального изучения. Думается, не следует отвергать с ходу и предположение о том, что не поддавшийся наждаку клинок сделан из метеоритного железа… Возможно, ответы на какие-то из этих вопросов приблизит экспедиция к месту находки, шалинцы обещали сопроводить туда летом Владимира Рыкшина и его коллег по РГО Сергея Кондрашина и Евгения Тамплон.
В общем, точку в деле с оружейным кладом, найденным на берегах таёжной реки, ставить определённо рано. Как знать, может, мы ещё когда-нибудь к ней ещё вернёмся.
*Великое переселение народов – условное название совокупности этнических перемещений в Европе в VI – VII веках, главным образом с периферии Римской империи на её территорию. Великое переселение можно рассматривать в качестве составной части глобальных миграционных процессов, охватывающих семь-восемь веков… В переселении активно участвовали славянские народы, тюрки, иранцы (аланы) и фино-угорские племена (Википедия – свободная энциклопедия).
**Неволинская культура. Своё название получила от села Неволино, находящегося на правом берегу реки Ирень – притока реки Сылва в Кунгурском районе Пермского края, где в 1926-1927 гг. Алексеем Шмидтом был исследован курганный могильник, относящийся к этой культуре. Находки датируются 7 – началом 8 вв. н. э. В 10 веке неволинская культура исчезает, вероятно, в результате появления кочевников-протобашкир. По всей видимости, одна часть неволинцев мигрировала в Верхнее Прикамье и слилась с родственными племенами ломоватовцев, другая – переселилась в Нижнее Прикамье и вошла в состав Волжской Булгарии (с сайта enc.permkultura.ru).
Думаю так
Мы привыкли считать, что древние люди были примитивнее нас. Сейчас мы знаем, что они лучше понимали и чувствовали природу и эффективно использовали эти знания. Уже не вызывает сомнения, что Сылвинский клад был в чем то сакральным, ритуальным, заговоренным. На это указывает и четкое расположение кинжалов – два лежат вместе параллельно друг другу, третий лежит поперек их в сломанном состоянии. Два наконечника стрел лежат по краям. Наконечник копья находился поодаль. Можно предположить, что это «приклад» - возможная могила погибшего или умершего воина, рядом комплект его личного оружия, а аккуратно сломанный клинок символизирует его смерть.
Мы не знаем, какую энергию, какую информацию заложили сарматы вместе с этим кладом. Сейчас можно только предполагать то, что как минимум защита от материального использования клада была. У каждого ритуального клада есть алгоритм своего существования, это часть обряда. И здесь время остановилось, это отпечаток во Вселенной. Возможно, это объясняется понятием суггестия – наложение на информационный каркас любого материального предмета информации как положительной (например, когда видишь детей - «пусть будут здоровы и счастливы мои потомки…»), так и отрицательной (например, когда вынужден закапывать клад - «проклятие и смерть каждому, кто поднимет без меня этот клад…» ).
Информация не исчезает, она остается. Поднимая клад, люди неосознанно вмешались в ту систему, которая была при совершении обряда и невольно перенесли часть энергии обряда на себя и на свои судьбы. Ключевой момент – желание изменить свою судьбу, свою жизнь, свое материальное положение посредством потенциала поднятого клада. Известны истории, когда поднятые из земли или извлеченные из глубин морей ценности убивали своих открывателей или делали их жизнь невыносимой (например, история про перстень графа Юсупова). Это наводит на мысль, что современные люди плохо знают наш мир. Особенно когда дело касается кладов, созданных на крови, или сакральных кладов. Такие клады никогда не следует ни повреждать, ни присваивать, ни дарить. Но как об этом непосвященным узнать?
Сергей Кондрашин, руководитель экспедиционного отдела Свердловского областного отделения Русского географического общества.
Макар СЕРГЕЕВ.
Фото Дмитрия СИВКОВА и Владислава ЛУКАНИНА.